Киев, 25 мая 2016 года – В парламенте зарегистрировали законопроект № 4649, которым руководство учреждения здравоохранения или врач должны допустить членов семьи, опекуна или попечителя к пациенту, который находится в отделении реанимации и интенсивной терапии. Об этом сообщила соавтор законопроекта народный депутат Украины Елена Сотник во время брифинга в Украинском кризисном медиа-центре. «В конце прошлого года я сама столкнулась с этой проблемой – мой муж с инсультом попал в реанимацию и находился в коме. Первое, что я встретила – это закрытые двери. Затем были четыре страшные дня под дверью реанимации и полная неизвестность. Мы смогли собрать средства и уехать из страны [в Израиль]. Сейчас муж говорит, если бы ты не держала меня за руку все это время, меня бы уже не было», – рассказала Сотник.
Она считает, что открытые реанимации усилят контроль за санитарными нормами, позволят избежать необоснованные списки лекарств, гарантировать соблюдение режима лечения, а также снимут вопрос закрытости и коррупции в этой сфере. «Закрытые реанимации – это советский атавизм. За закрытыми дверями скрывают три проблемы: неучтённое количество лекарств, которые предоставляются или не предоставляются пациентам. Это неконтролируемый уход: вы не знаете, предоставили ли вашему родному человеку необходимую помощь или нет. Ну и конечно, родственники – лучший контролер сервиса. Поэтому реанимации и закрыты», – считает Елена Сотник.
По словам Уполномоченного Президента Украины по правам ребенка Администрации Президента Украины Николая Кулебы закон не является гарантией открытых дверей в реанимации. «Нужно менять сознание в обществе, и родителей в том числе», – убежден он. Он напомнил, что Конвенция ООН по правам ребенка не позволяет разлучать ребенка с родителями, кроме как по решению суда. Николай Кулеба надеется, что до конца этого года не останется ни одной закрытой для родителей реанимации.
Зоряна Черненко, главный эксперт медицинской группы «Реанимационный Пакета Реформ» и соавтор законопроекта, считает, что необходимо ввести в вузах программу по коммуникации – научить врачей общаться с пациентом. «Студентов готовят из позиции, что пациента надо приструнить, чтобы не мешал. Их профессоров учили так же. Учебники по этике содержат принципы патернализма. Но когда им начинаешь объяснять, они понимают, что могут выиграть от такой ситуации», – убеждена Черненко. «Здоровье – это не только физические нормы. Нужно подходить комплексно. Здоровье также и психологическое. Пациент не может выйти из больницы с психическим стрессом, но вылеченной почкой», – добавила она.
Анастасия Леухина, соинициатор Приказа МЗ «О соблюдении прав пациентов и обеспечение доступа членов семьи к пациентам, находящимся на стационарном лечении в отделениях интенсивной терапии», отметила, что в основе доступа к реанимации лежит дилемма, как относиться к пациенту: «как к человеку, или как к телу». «Когда мы закрываем тело в реанимации, мы имеем полный контроль над ним. Мы стараемся показать, как врачам, так и пациентам, что они являются людьми. Это не вопрос обслуживания клиентов, это вопрос банального человеческого достоинства и уважения», – считает г-жа Леухина.
Врач-педиатр Андрей Пеньков подчеркнул, что важно отходить от патерналистских отношений между врачом и пациентом и строить отношения партнерские. Он отметил, что 25% всех, кто был в реанимации испытывают долгосрочные эффекты. Среди них: ухудшение сна, страхи и фобии, снижение самооценки и нарушения взаимодействия со сверстниками у детей. По словам Андрея Пенькова уже даже есть специальный термин – стресс, нанесенный медицинским вмешательством.