В вопросе освобождения военнопленных, Украина должна отодвинуть политические вопросы на второй план и сделать приоритетом возвращение украинских бойцов домой. Об этом заявили родственники украинских военнопленных во время брифинга в Украинском кризисном медиа-центре. По словам Виктории Пантюшенко, жены пленного военного Богдана Пантюшенко, с 1 января 2016 удалось освободить 18 человек, еще более 50 ожидают освобождения. В официальных списках СБУ – 109 человек, только по 57 известно, где они находятся. 32 заложника находятся в оккупированной Макеевке. Однако последний раз они выходили на связь в июне этого года. Также в августе их посещала представитель ООН и передала от них письма родным. «Нет никакой отчетности и прозрачности о работе Городской группы. Те ответы, что мы получаем – это не результат. Нету активной работы; нет конкретных наработок», – подчеркнула госпожа Пантюшенко.
По мнению Людмилы Глондар, сестры пленного военного Сергея Глондаря, раньше, когда пермовинамы по освобождению заложников занимались волонтеры вместе с СБУ, процесс шел гораздо быстрее. «Мы призываем официальных представителей гуманитарной группы активизировать переговоры и показать результат. Проявите силу и верните наших ребят домой», – призвала она. Госпожа Глондар также отметила, что российская делегация должна более активно работать, а не быть просто наблюдателем за представителями боевиков.
Елена Сугак, мать пропавшего безвести военного Руслана Сугака, рассказала, что есть определенные противоречия между классификацией «пропавший без вести» и «заложник». «Наши дети числятся пропавшими без вести. Кто определил тот срок, если есть доказательства, что их взяли в плен? Ничего не делается для уточнения их места нахождения», – подчеркнула она.
Ядвига Лозинская, мать безвести пропавшего военного Андрея Лозинского, заявила, что инициируют создание бюро расследования, которое будет розыскивать и возвращать пропавших солдат. «Оно будет иметь конкретные полномочия и влиять на власть, потому что у нас нет этих полномочий, мы просто мамы и жены. Родные сами ездят на ту сторону, получают информацию, передают ее у Минобороны, но реакции нет», – пояснила она.