Авторская музыка Екатерины Низкопоклонной – это soul-, поп- и этно-баллады в профессиональном исполнении на украинском, английском и французском языке, а также каверы на ещё 6 других языках. Из свои 21 Екатерина почти 10 лет занималась оперным вокалом, участвовала в ряде конкурсов, в 2013 году стала победительницей в двух номинациях на фестивале «Мосты Парижа» во Франции, а после начала войны на востоке Украины бросила учёбу в донецкой консерватории и решила дальше идти своим путём, в совершенно новом жанре. В марте 2016 Екатерина выступила с первым авторским концертом в Киеве. В интервью Украинскому кризисном медиа-центрау Екатерина и её коллега Денис Донецкий рассказали, чем для них ценен этот новый проект и поделились планами на будущее.
– Когда ты начала петь и почувствовала любовь к музыке? Это было внутреннее желание, или тебя кто-то к этому подтолкнул?
Катя: Иногда мне кажется, что я пела всю свою жизнь. Что я первое помню – это когда мне было 3,5 года и мама меня попросила спеть колыбельную мишке, потому что я не хотела спать. Я начала петь, и она потом сказала, что впервые услышала, чтобы ребёнок попал во все семь нот. С той колыбельной, пожалуй, и начался мой путь. Я как-то никогда не думала, чем я ещё могу заниматься. То есть, думала, но петь для меня было как дышать.
– Когда ты решила заниматься профессионально?
Катя: Где-то в 9 лет я пошла в музыкальную школу. Когда я поступила на академическое пение к преподавателям в Донецке, это были Людмила Бродицкая и Анатолий Юхнов, я 9 лет целенаправленно занималась оперным вокалом, поступила на оперное отделение музыкальной академии. Тогда, видимо, и решилась моя судьба. Я не знала, буду петь в опере, или ещё где-то, но знала, что буду певицей.
– Ты победила в двух номинациях – «академический вокал» и «эстрадный вокал» на фестивале «Мосты Парижа». Насколько трудно было туда попасть, насколько высокой была конкуренция?
Катя: В Донецке я участвовала в конкурсе, и там были представители фестиваля. Они мне предложили поехать во Францию и также сделать небольшой европейский тур. Я ехала вместе с хореографическим ансамблем, мы останавливались в Польше, выступали там. Для меня это было первое большое путешествие.
В фестивале принимали участие более 50 стран, в совершенно разных жанрах. Мне тогда было очень сложно переключаться – очень трудно отпеть одно академическим, а уже через 20 минут переключиться на эстраду. Но это было очень интересно – эмоции, знакомство с людьми, которые тебя окружают. Французский, правда, попрактиковать не удалось – артисты, которые были рядом, говорили по-английски, а французы, которые были, были где-то далеко.
– Почему ты решила неожиданно переключиться с того, чем ты занималась 9 лет, в совершенно другой жанр?
Катя: В 15-16 лет у меня был переломный период, как в голосе, так и эмоционально. Я поняла за то время, что я больше не хочу петь в академическом вокале, что сердце больше не отзывается на этот вид искусства. Когда я после мутационного периода снова начала петь, у меня было поступление в консерваторию, и был выбор, что делать. Тогда почему-то все, кто меня окружал, говорили, что у меня замечательный оперный голос, мне надо поступать в консерваторию, выступать всю жизнь в оперном театре … Более 2 лет, пока я готовилась к поступлению, я находилась в этом диссонансе. Когда я закончила 1-й курс – первый и последний – началась война. Консерватория не думала переезжать, по крайней мере, никаких действий с их стороны не было. В то время я начала писать собственные песни – не арии, совсем другого формата, и это тоже было для меня «колокольчиком». Похоже, так решила судьба, потому что иначе этот шаг я могла бы и не сделать, и учиться на оперном вокале ещё 6 лет, чтобы потом понять, что мне это не нужно.
Я решила идти своим собственным путём. Для меня это интереснее, потому что, когда ты к чему приходишь сам, оно для тебя самое ценное.
– Как вы познакомились? Чем вы занимались до группы?
Катя: Мы познакомились внезапно, как и случаются все важные встречи. Я общалась с одним нашим хорошим знакомым и рассказала ему, что хочу сделать акустические обработки своих песен. Он сказал, что знает одного хорошего гитариста, сказал: «Напиши, может он ответит». Я написала, и через месяц мы встретились. До встречи с Денисом песни были в фортепианной обработке. Теперь они есть и в таком виде.
Денис: Мы тогда встретились, порепетировали, и уже через несколько дней у нас было первое совместное выступление.
– Где и когда состоялся этот концерт?
Катя: Он состоялся 23 марта, в Доме актёра, он назывался «RE: LOVE». Это был первый в моей жизни концерт без каверов, и это было достаточно сложно. Ты никогда не знаешь, как люди отреагируют, и ждёшь, полетит помидор или нет. Я очень благодарна всем музыкантам, которые тогда были со мной, разделили со мной эту сложную работу и удовольствие, которое мы получили на сцене и после того.
– Сколько вас всего?
Катя: Это зависит от ситуации – могут ли музыканты, какие это песни, какой формат мероприятия. Мы сегодня должны были выступать с Александром Селезнёвым, который играет на кахоне, но он сейчас на гастролях. Если артист гастролирует, это значит, что он успешный, поэтому я очень рада за музыкантов, с которыми работаю.
– Сколько всего у вас песен, альбомов?
Катя: Я насчитала 14 песен, где уже есть музыка и текст, которые уже расписаны на музыкальные инструменты. Еще 5 лежат как замысел. Сейчас альбома нет, но думаю, что он будет, или будет мини-альбом.
– Полтора месяца назад мы встретились с тобой на вечеринке Громадського радио, и ты тогда говорила, что пишешь песни на трёх языках, а поешь на девяти. Затем я подумал, что мне, пожалуй, послышалось. Действительно ли это так?
Катя: Да, я пишу на трех языках – это украинский, английский и французский. Это для меня естественно, как, наверное, для многих творческих украинцев. Украина – в сердце Европы, поэтому логично, что здесь люди знают другие языки. А на девяти языках я пою … Не знаю, почему, как-то сложилось. Когда я жила в Донецке, у нас было много мероприятий, посвящённых различным народам – Греции, Грузии, Польше, и на этих мероприятиях людям хочется услышать свой родной язык в исполнении человека из другой страны. Для меня такое знакомство всегда очень интересное. Когда я учу новую песню, я погружаюсь в культуру, читаю, о чем и как. Это развивает.
– На каких языках ты поешь, кроме украинского, английского и французского?
Катя: Греческом – потому что я 4 года училась в классе, в котором греческий был первым языком, до английского. Но преподаватели были не очень, поэтому я уже ничего не помню. Кроме того – польский, итальянский, иврит, русский, турецкий, сейчас мечтаю выучить песню на армянском.
– Эти шесть языков – это каверы?
Катя: Да, каверы в моей обработке. Да, таких, пожалуй, около сорока.
– Как вы делаете аранжировки? Ты привлекаешь кого-то, кто умеет это делать профессионально, или каждый из музыкантов, которые приходят, приносят в музыку что-то своё?
Катя: Конечно, я не училась профессионально писать музыку. Когда я написала первую песню, я даже не поняла, что я её написала – мне и до того приходили в голову симпатичные мелодии. Я отложила её мол, пусть лежит. Но потом я подумала, что она, может, не просто «симпатичная», что из неё что-то получится. Написание песен для меня и сегодня тайна, потому что мне кажется, что каждая песня, которую я написала, будет последней – вдохновение больше не придёт. Но когда ты что-то делаешь и мечтаешь об этом, все приходит вовремя.
Когда я задумала сделать авторский концерт, я познакомилась с очень талантливым пианистом-виртуозом Максимом Шоренковым. Мы говорили о том, чтобы сделать авторский концерт, и это было сложно, потому что нужны были песни, нужно было их аранжировать. Мы решили, что нужна также виолончель, ударные, скрипка, и я тогда думала «Боже, как я это буду делать». Но когда ты это делаешь каждый день, когда ты три месяца подряд только тем и занимаешься, что пишешь песни, и тебе что-то не нравится, эти инструменты «на месте», а эти вообще «не там» – ты начинаешь «въезжать».
Сейчас я уже адаптировалась, с Денисом мы наработали совершенно новый саунд. Я ему за это очень благодарна, потому что он по-новому раскрыл для меня гитару.
– Кто сформировал твоё музыкальное мировоззрение?
Катя: Первой моей музыкальной любовью была Эдит Пиаф, она меня «ввела» в франкофонную музыку. Дальше было не очень гармонично – Лара Фабиан, Led Zeppelin, «тяжёлые» группы – Rammstein, Nickelback, Queen, даже Eminem был. Сейчас слушаю многих джазовых артистов, в том числе украинских. Но сейчас от вокальной музыки перешла больше к инструментальной, потому что мне хочется формировать собственный стиль. Я не хочу слушать других вокалистов, чтобы ничего от них не набираться и формироваться самостоятельно.
Денис: Меня сформировали песни 30-40-х годов, которые я слушал на граммофоне. Затем был Владимир Высоцкий. Я не так воспринимал поэзию, как слышал гитару. А дальше рок, тяжёлый рок. Поскольку я выпускник джазового отдела, я слушал и сейчас слушаю джаз. Для меня основной критерий – красота и качество, а стиль играет второстепенную роль.
– Планируете аранжировать эти песни в более джазовом варианте – с контрабасом и всем таким?
Денис: Ещё подумаем. У меня ещё есть проект, где именно джазовая акустическая музыка. Поэтому это в планах, и это, по сути, уже происходит.
– Как ты относишься к недавно внедрённым квотам на украинские песни на радио?
Катя: Когда я в детстве включала УТ1, там была 100% квота на украинские песни в исполнении Поплавского. Мне всегда хотелось, чтобы была какая-то другая квота – на любую музыку, но качественную. Если качественная музыка, если качественный звук, если качественный продукт – он пробьётся, на каком бы языке он ни был. Я не политолог, чтобы оценивать, как государство должно определять это в правовом поле, я могу судить только как артист. Поэтому я за качество. Но к украинской музыке я отношусь очень хорошо. Я вижу, как развивается украинская музыка, как из года в год растёт качество, насколько по-другому мы начали её осознавать. У нас пока нет большой музыкальной индустрии, она только формируется, но это очень интересно наблюдать. Хотя нам и нелегко – из-за нехватки индустрии не все услышаны, не все могут зарабатывать, многие музыканты вынуждены заниматься совершенно не тем, чем они должны заниматься.
– Как часто вас приглашают на фестивали?
Катя: Не так и много приглашают, потому что 2 года для авторской музыки – это мало, ещё просто не знают. Конечно, хочется больше выступать, видеть публику и петь для неё, потому что мы для этого работаем.
– Чем ваша музыка, по вашему мнению, является уникальной?
Катя: Это может услышать только наш слушатель. Для меня мой авторский путь – это своеобразный поиск ответов: любовь, близких людей, решения проблем … Наверное, у меня и моих слушателей совместное путешествие по жизни. Я слышу их истории, они слышат мои истории, и мы друг другу помогаем найти ответы, видим друг в друге что-то, что подсказывает нам, как правильно и чего не надо делать. Этот connection вдохновляет, это главное, и хочется, чтобы это было.
Денис: Для меня уникальность, кроме авторского материала – в искренности и энергии, Катя излучает. Именно благодаря этому что-то происходит.
– Чем вы занимаетесь помимо работы над новым материалом и репетиций?
Денис: Музыка – это всё в моей жизни, а вторую половину жизни занимает семья, забота о ребёнке, о жене. Вот так, семья и музыка.
Катя: Мне многим хотелось бы заниматься, но это не превышает желания заниматься музыкой, страсти к музыке. Я думала пойти на филологию, или что-то такое. Но чем больше я буду «размениваться» на разные пути, тем меньше я сделаю для музыки, которую я хочу делать. Когда ты пишешь собственную авторскую музыку, твои мысли погружаются туда, это – вся твоя жизнь.
