Каждая 3-я женщина и каждый 4-й мужчина из опрошенных, которые были в плену в зоне конфликта на Донбасе, пострадали и / или стали свидетелями сексуального насилия. Такими оказались результаты исследования, проведенного ОО «Восточноукраинский центр общественных инициатив». Итоги изложенные в аналитическом отчете «Война без правил: гендерно-обусловленное насилие, связанное с вооруженным конфликтом на востоке Украины». «В исследовании мы пытались показать влияние конфликта на гендерно-обусловленное насилие. Мы анализировали гендерно-обусловленное насилие в местах несвободы, при пересечении контактной линии, в территориальных общинах зон конфликта и территориальных общинах, удаленных от зон конфликта», – рассказала Анна Янова, исследовательница Восточноукраинского центра общественных инициатив, во время пресс-брифинга в Украинском кризисном медиа-центре.
Основной источник данных в отчете – интервью с лицами, пострадавшими от гендерно-обусловленного насилия или ставшими его свидетелями. Всего опросили более 300 человек. «С этого массива мы отобрали 76 интервью, в которых люди непосредственного говорили о фактах гендерно-обусловленного насилия. Это те люди, которые пострадали от фактов сексуального, физического и психологического насилия, совершенных на основе той социальной роли, которую человек выполняет в обществе в связи с привязкой к конфликту в Донбассе – или человек территориально находился близко к боевым действиям, или он был заключен незаконными вооруженными формированиями, или служил в армии или иным образом взаимодействовал с военными», – детализировал Владимир Щербаченко, председатель Восточноукраинского центра общественных инициатив. Он добавил, что с учетом рассказов людей, которые стали свидетелями гендерно-обусловленного насилия, в общем зафиксировали 175 таких случаев.
Больше всего фактов гендерно-обумоволеного насилия фиксировали в незаконных местах лишения свободы – 40 таких случаев. «В этом отчете мы идентифицировали те места несвободы, где сексуальное насилие применяется наиболее интенсивно – это оккупированные областные центры Луганск и Донецк, Кадиевка, в Донецкой области – Макеевка, в Луганской – Алчевск и Антрацит. В большинстве случаев известно, какие вооруженные формирования контролируют эти места. Это абсолютно не приспособлены для содержания людей помещения. Как правило, это подвалы административных зданий, канализационные люки, гаражи, людей держали в собачьих вольерах, ямах. В лучшем случае – это административные здания», – детализировал Владимир Щербаченко.
«Жертвами этого насилия становились как мужчины так и женщины, как девушки так и парни. Женщины чаще всего становились жертва изнасилований и запугивания сексуального характера, мужчины – чаще становились жертвами пыток с элементами сексуального насилия», – рассказала Анна Янова. Анализируя кейсы, исследователи пришли к выводу, что в большинстве случаев сексуальное насилие применялось как своеобразная оружие, сознательно и целенаправленно. «Общие обстоятельства, в которых оно использовалось, свидетельствует о том, что его целью было запугать, унизить, сломать моральный дух тех, кого удерживали в неволе. И есть видео в которых представители незаконных вооруженных формирований говорят о своих мотивах », добавил Владимир Щербаченко.
Кроме сексуального насилия, в местах незаконного содержания фиксировали и другие формы гендерно-обусловленного насилия. «Среди форм насилия, которые проявлялись в незаконных местах несвободы – совместное содержание мужчин и женщин в течение долгого периода времени (эти мужчины и женщины были представителями разных сторон конфликта), не предоставлялся доступ к малолетним детям как женщинам так и мужчинам, женщины и мужчины содержались в антисанитарных условиях. Также одной из форм насилия было переодевание военнослужащих в женскую одежду и принуждение их к женским обязанностям», – рассказала Анна Янова.
В отчете указаны конкретные исполнители преступлений. «Мы идентифицировали несколько десятков человек, часть их можно найти в отчете. Здесь есть граждане как Украины так и Российской Федерации. Часть этих людей занимают достаточно высокие позиции в иерархии псевдореспублик. […] Из показаний пострадавших прослеживается, что эти люди знали о существовании мест несвободы, условий пребывания и понимают, что к людям, которые там находились, применяется насилие», – отметил Владимир Щербаченко.
«Мы зафиксировали факты гендерного насилия также со стороны украинских Вооруженных сил, добровольческих батальонов – вы знаете наиболее громкое дело батальона «Торнадо», в которой три человека осуждены по этим статьям. […] Но таких фактов меньше, потому что система очень отличается на подконтрольных территориях и там, где полное бесправие», – добавил Владимир Щербаченко.
Применение гендерно-обусловленного насилия на территориях вооруженных конфликтов противоречит ряду международных документов – в частности, Женевской конвенции и Римскому статуту Международного уголовного суда, отметил Антон Кориневич, доцент Института международных отношений КНУ имени Тараса Шевченко. «Я думаю, что ценность этого отчета – именно в наличии этой статистики. Его обязательно нужно перевести на английский язык, направить в Гаагу в офис прокурора МУС [Международного уголовного суда], где происходит предварительное изучение дела [ситуации на Востоке Украины]. Я думаю, это может повлиять положительно на движение дела в МУС и открытие дела для полноценного расследования ситуации на Донбассе, которая будет включать эти преступления», – подчеркнул он.
Проанализировали также тему сексуального насилия в информационной составляющей вооруженного конфликта на Донбассе. Отдельный раздел посвящен гендерно-обусловленному насилию за пределами зоны конфликта, в частности в семьях участников АТО.
