Юлиан Китастый родился и вырос в Детройте, в США. Его отец Петр Китастый и дед Иван Китастый также были профессиональными бандуристами, они выехали за границу вместе с капеллой бандуристов им. Т. Шевченко после Второй мировой войны. Впервые Юлиан приехал в Украину в конце «перестройки», и с тех пор приезжает довольно часто. В интервью Украинскому кризисному медиа-центру он рассказал о тайнах харьковской бандуры и чем она отличается от бандуры обычной, о том, почему это идеальный инструмент для театра, а также – о своём альбоме-сборнике импровизаций, презентация которого состоится 25 марта.
– Когда вы почувствовали эту музыкальную любовь к бандуре?
Юлиан: Поскольку я бандурист в третьем поколении, я рос с музыкой. Но почувствовал, что бандура – это моё, значительно позже. Отец, конечно, пробовал меня учить, я, конечно, отказывался. И уже где-то тогда, когда начал искать своё «я» в американской среде, понял, что все-таки этот инструмент и эта музыка, с которой я рос, для меня значит очень много, и схватился за это, как утопающий за спасательный круг. Так с тех пор бандурой и занимаюсь.
Когда я уже начал играть серьёзно, у меня появилась возможность переехать в Нью-Йорк и стать руководителем школы бандуристов. Я на это пошел и очень рад, что это сделал. С того времени концертирую, закончил музыкальную академию на отделении теории композиции.
– В чем особенность харьковской бандуры? Какая у неё история?
Юлиан: Это вариант бандуры, который возник в начале ХХ века, когда начался процесс освоения бандуры как инструмента городской интеллигенции. Очень быстро появилось много разновидностей бандуры. В основном они создавались людьми, которые достаточно слабо понимали, что их предшественники, кобзари-слепцы, на таких инструментах играли. Бандурист, писатель и культурный деятель Гнат Хоткевич, который жил в Харькове, очень хорошо знал инструменты и традиции игры кобзарей Слобожанщины. Он сам играл на таком инструменте, на котором играли кобзари – мы теперь его называем «старосветская бандура», блестяще им владел и дальше начал добиваться виртуозности, которая выходила за пределы традиции. В 20-х годах он пытался оформить это в учебную методику, вёл класс академических бандуристов в Харькове, начал работать в Полтавской капелле бандуристов, перевёл их на эти инструменты и эту систему.
Харьковских бандур было немного, на них играли преимущественно студенты Хоткевича и Полтавская капелла. И когда в 30-х годах Хоткевича отстранили от должности, затем арестовали и расстреляли, когда его студентов также репрессировали, а другие разбежались по всему миру, этот способ в Украине забылся. С капеллой им. Шевченко выехали несколько членов той Полтавской капеллы и привезли эти бандуры.
Этот инструмент – копия тех инструментов 1946 года, но выполнена позже львовским мастером, покойным профессором Василием Герасименко. Это первая прототипная харьковская бандура Герасименко, он сделал её около 90-го года. Он увидел образцы тех инструментов и смастерил, использовав свои методы конструкции, но расположение струн – такое, как у харьковских бандур, сделанных после войны.
Здесь диатонический звукоряд, и механизмы для перестройки струн есть, но на отдельных струнах. Инструмент не так приспособлен к игре в полном круге тональностей, у него нет полутонов, чтобы играть случайные хроматизмы, но для музыки в ладовой системе, он очень хороший. Также на нём полностью доступны кобзарские строи и лады.
– Когда был Ваш первый визит в Украину и с чем это было связано?
Юлиан: Я впервые приехал в 1989 году, с трио бандуристов из Северной Америки – моим хорошим приятелем Павлом Писаренко и Виктором Мишаловом. Мы ехали через совместное украинское-канадское предприятие «Кобза», и «Кобза» присоединилась к организации первой «Червоной Руты» в Черновцах. Мне очень повезло туда попасть.
С тех пор было много поездок. В последнее время бываю в Киеве, в основном с театром, с которым я работаю в Нью-Йорке, Yara Arts Group. В прошлую субботу были представления в Малой Опере на Лукьяновке с Сергеем Жаданом и Собаками ( «Собаки в космосе» – прим. УКМЦ). Мы с актёрами играли сборник Тычины «Вместо сонетов и октав» с моей акустической музыкой, а потом время от времени поднималась завеса и выходили они со своими колонками и полным набором инструментов.
– Вы используете бандуру в театральных спектаклях …
Юлиан: Этот инструмент очень подходит для театра. Особенность харьковской бандуры – что обе руки имеют доступ ко всему диапазону бандуры, это позволяет создать какую-то космическую или жуткую атмосферу для актёров. Особенности строя открывают очень много возможностей для театральной музыки, где надо очень быстро одним штрихом сделать эффект.
– Возможно где-то научиться играть именно на этом виде бандуры?
Прежде всего нужны инструменты, но их почти нет. Поэтому говорить о возможности какой-то школы, где учили бы играть именно на такой бандуре, пока что нельзя. Надеюсь, однажды это станет возможным. Вообще у нас в ХХ веке возникла ситуация, что очень много течений в культуре было высушено, очень много нитей оборвано. Мы никогда не будем знать, что сделал бы Хоткевич, если бы жил и творил ещё 15 лет, что сделали бы его студенты, если бы дальше продолжили это дело. У нас есть образец инструмента, некоторые партитуры, но очень много утеряно – устно переданные навыки, традиции …
Когда-то я читал интервью с одним японским композитором, который начал работать со старинными японскими инструментами. Со многими из них была похожая история – существует инструмент, но уже неизвестно, как и на нем играли. Он начал создавать новую музыку. Когда его спросили, как он к этому подходит, он отвечал, что инструмент имеет память и подскажет. Так же, как инструмент кобзарский подсказывал Хоткевичу, что можно на нем играть и как развить направление, не теряя традиции прошлого. Мы должны работать с тем, что осталось, и пытаться как-то это совместить, хотя оно уже не будет таким, как было, или таким, каким могло бы быть.
В последнее время я занимаюсь импровизацией – делаю себе разные импровизационные этюды. Это могут быть этюды в определённом строе, или этюды с определённым ритмическим узором. В эту субботу (25 марта) в помещении «Мастер-класс» в 7 часов будет презентация диска с этими импровизациями. Это импровизации – я не могу точно воспроизвести одну из них, но могу сыграть что-то похожее. Могу воспроизвести порядок, могу воспроизвести настроение, время какую-то форму.
– Название этого альбома – «Ночи в Бандуристане», в нём 15 импровизированных произведений. Что такое Бандуристан?
А почему бы бандуристам и не иметь свою придуманную страну … Это просто кто-то когда-то пошутил, и со временем эта шутка превратился в марку. Не торговую.
– Сколько времени заняла эта работа? Насколько легко или трудно было его создавать?
Это альбом процесса, а не продукта. Я не ставил задачу сделать альбом – мне интересно было попробовать все эти вещи, затем записать, чтобы послушать, что это такое. Поскольку теперь качество записи даже не на студийной аппаратуре довольно хорошее, получилось что-то такое, что слушалось. Я некоторым ставил послушать, людям понравилось, и я решил, что стоит его пустить в свет.
Беседовал Валентин Пугачёв в рамках музыкального проекта УКМЦ «Слушай Украину».
